Когда следишь за ходом спорадически возникающих дискуссий о будущем российской экономики, то неотступно преследует возникающее ощущение дежа вю. В сущности, все они, эти дискуссии, сводятся к мучительному поиску ответов на два вопроса: тратить или не тратить нефтяное изобилие, и если тратить, то каким образом и на какие цели.

Только совсем недавно исполнительная власть озадачилась еще одним тривиальным вопросом о том, как сохранить растущие не по дням, а по часам национальные богатства, которые из-за стабильной инфляции начинают серьезно подтаивать. Впрочем, Министерство финансов считает, что никакой потери нет, просто из обращения изымается излишняя денежная масса, и не более того. Однако создается весьма устойчивое впечатление, что вся российская экономическая стратегия крутится лишь вокруг перспектив российского стабилизационного фонда, куда чуть ли не ежечасно поступают все новые налоговые сборы от экспортных поставок нефти.

"Подушка" безопасности или финансовые закрома?
В экономическом плане стабилизационный фонд легче всего представить обычной "кубышкой", куда стекаются средства, отсеченные от установленной тем же правительством планки цены на нефть. Впрочем, больше всего, наверное, подходит для него слово "стерилизатор", которое, надо понимать, означает некий инструмент, убирающий избыточную, бесполезную, вредную для экономики денежную массу.

По словам заместителя директора департамента финансовой политики Минфина О.Сергиенко, "стабфонд - это механизм, который создан, чтобы застраховать экономику от возможного падения цен на нефть".

По последним данным на момент подготовки этих размышлений, стабилизационный фонд уже составлял свыше 1,68 трлн. Рублей. По прогнозам аналитиков к концу 2006 года он может возрасти до 3 трлн. рублей. По мнению правительственных финансистов, получается, что лежат они, эти средства, не "мертвым грузом", а выполняют спасительную для экономики антиинфляционную функцию. Тут самое время вернуться к такому весьма важному вопросу, как принципы формирования отчислений в этот самый фонд. Речь идет о той самой цене за один баррель нефти, свыше которой все полученные государством средства уходят уже не на обеспечение бюджетных расходов, а в стабфонд.

Судя по тому, с какой легкостью правительство уступило напору «Единой России» и снизило этот порог, методика его расчетов весьма далека от совершенства. Главным ориентиром здесь служит не способность отечественной экономики "переварить" финансовые излишки без угрозы роста инфляции, а банальное стремление изъять из оборота как можно больше средств, и тем самым снизить опасность "вздутия цен". Отсюда идут все разброды и шатания - "отщипнем" от фонда еще чуть-чуть, не убудет. Потом еще, еще… Кстати, никто так и не удосужился внятно объяснить, чем принципиально, кроме порядка наполнения, отличаются стабилизационный фонд и золотовалютные резервы государства, по накопленному объему которых Россия уже вышла на четвертое место в мире, обогнав Южную Корею. Два названия одной и той же "подушки"? Или "кубышки"?

Тратить или не тратить. Вот в чем вопрос.
По оценке научного руководителя экспертной экономической группы Е. Гурвича, 88% населения поддерживают расходование средств cтабфонда. По мнению экспертов, это создает политическую трудность в деле защиты макроэкономической линии. Более того, как считает тот же Гурвич, больше половины членов правительства также разделяет мнение о том, что нужно тратить средства стабфонда. Сценарий первый: тратить на социальные нужды. "Еда - от пуза, рыбий жир - на стол!" Помните эту фразу из известного кинофильма "Республика ШКИД"? Она принадлежит одному из персонажей, бывшему беспризорнику, который понимает самоуправление как возможность неконтролируемо пользоваться имеющимися в распоряжении организации ресурсами на благо ее членов. Позиция эта весьма привлекательна, особенно в электоральном плане. Именно под лозунгом "Деньги стабфонда - бюджетникам!" проходит большинство демонстраций левой оппозиции. В то время как в стране пухнет стабилизационный фонд, бедность не уменьшается. Главный "подводный камень" для того же населения, которое вполне справедливо стремится приобщиться к национальным богатствам в виде нефтедолларов, - стремительный рост цен, который последует за этим и сделает реальную покупательную способность минимальной. Для незначительного (по мировым масштабам) отечественного товарного производства это обернется резким снижением конкурентоспособности продукции на внешних рынках и, вполне возможно, банальным банкротством. А следовательно, и ростом безработицы, которая повлечет за собой новые социальные выплаты в виде пособий. На этот раз уж точно из стабфонда. Круг замкнется. Об этом сегодня робко говорит правительство, вынужденное под напором публичных политиков искать аргументы для сдерживания все возрастающих требований роста бюджетных расходов. Но весь этот экономический апокалипсис по формальным признакам произойдет (или не произойдет?) в будущем. А нормально жить хочется сегодня. И эта логика отметает все иные аргументы. Подогревается она и возрастающим разрывом в доходах между различными социальными группами населения. Показательно, что рост прибыли российских компаний не сопровождается адекватным увеличением заработной планы низового звена работников. И самое парадоксальное, что это не находит своего отражения в росте экономических требований со стороны профсоюзов.

До сих пор никто не может понять, чего больше боится правящая элита - роста инфляции, или широкого социального недовольства на этой почве. Прецедент, кстати, уже создан. Однажды средства стабфонда пошли на покрытие дефицита пенсионного фонда. Сразу же после оглашения президентского послания, в котором были анонсированы новые социальные расходы, вновь раздались голоса о том, что "cтабфонд придется и нужно потрясти" ( Л.Слиска, первый вице-спикер Госдумы). Однако вице-премьер правительства А. Жуков уверен в том, что средства для реализации поставленных президентом задач не будут взяты из этого источника.

Сценарий второй: инвестировать в экономику и инфраструктуру
Этот сценарий исподволь становится действующим. Подтверждением тому - формирование того самого инвестиционного фонда, о котором мы уже рассказывали в заметках "Грефонд". Чем он отличается от стабилизационного? Тем, что его средства тратить не только можно, но и нужно. Но обязательно на конкурсной основе и на условиях совместного с частным капиталом финансирования. Но так ли это на самом деле? Пока самой эффективной инвестицией стабфонда считается использование его средств для досрочного погашения внешнего государственного долга. При этом кредиты, которые берут за рубежом российские государственные корпорации, по своим объемам превосходят эти выплаты. Получается своеобразный "круговорот" российских денег с использованием западных финансовых институтов. По мнению министр финансов РФ А. Кудрина, "тратить стабфонд все равно, что печатать деньги. Это вызывает инфляцию. Поэтому когда правительство говорит, что мы за инвестиционную экономику, мы за диверсификацию, первое, что надо сделать - снизить инфляцию до 3-4%". Когда министр финансов так демонстративно отделят кредитно-денежную политику от макроэкономики, то возникает вопрос о том, чем является наше правительство - клубом по интересам или единым управленческим органом? По оценкам Минфина, использование средств стабфонда вызвала бы в только минувшем году рост цен приблизительно на 20%, что сделало бы инвестиции бессмысленными. Собственно говоря, они бессмысленны уже сейчас: по информации того же Минфина, львиная доля вложений в основной капитал приходится на государство. Бизнес вкладывать деньги не хочет. Или не может, как считает Г.Греф. Он же, кстати, не отказывается от своего утверждения о том, что большинство отраслей отечественной промышленности не готово к притоку финансов.

Сценарий третий: не тратить, сохранять
Это сценарий подразумевает использование сугубо финансовых инструментов управления. "Голубая мечта" Министерства финансов - превратить стабфонд в некое подобие своего, минфиновского банка, которым можно будет управлять самостоятельно. И при этом оставаться независимым от того же Центробанка, который формально не подконтролен исполнительным органам власти в принятии решений кредитно-денежного характера. Главная цель этого сценария ясна - не дать инфляции "съесть" накопления и сохранить их в целости и сохранности до худших времен, когда цены на нефть упадут. И, надо понимать, получить "бонусы" за такое финансовое радение о будущем благе народном. Интересное наблюдение. Ни разу Министерство финансов не привело, к примеру, таких расчетов: цена на нефть упала до 20 долларов - средств стабфонда для того, чтобы обеспечить существующий уровень социальной поддержки населения, хватит на столько-то лет. Или - до 25, 30, 40 долларов? Получается, что разговоры-то о будущем благе - не более, чем банальный обман. При существующих темпах сокращения доли населения, которое получает социальные пособия от государства еще с советских времен, будущего поколения, которому предназначается эта государственная "заначка", может просто не оказаться. Как стыкуется стратегия стабилизационного фонда с реалиями российской демографии? Ответ на этот вопрос тщетно искать в выступлениях официальных российских персон. Впрочем, российские старики - народ живучий, и надо полагать, что реализация национальной приоритетной программы в области здравоохранения оставит им надежду не умереть с голоду в "черный день" обвала цен на нефть. Даже и без средств стабилизационного фонда. И это еще не факт, что средства из "подушки безопасности" обязательно пойдут на социальные нужды. Есть еще госаппарат, который привык к определенному уровню жизни, армия, правоохранительные органы и т.д. и т.п.

Итоги:
Во-первых, как мы уже не раз подчеркивали, ситуация, складывающаяся вокруг стабилизационного фонда, демонстрирует системный кризис управления процессами, которые происходят сегодня в экономике Российской Федерации. По сути, речь идет о создании особой, неподконтрольной даже формально законодательной власти системы использования бюджетных средств самим правительством. Создавая стабилизационный фонд, исполнительная власть действовала по принципу: надо ввязаться в бой, а там будет видно. Со всей остротой встает вопрос о пересмотре всех принципов бюджетной политики государства.

Во-вторых, поиск объектов размещения средств, аккумулированных в фонде с целью их защиты от инфляции, высветил серьезные разногласия в правящей экономической элите. При этом до сих пор не ясны гарантии - как правовые, так и экономические - получения высоких процентов доходности от них. Кто ответит за упущенную выгоду в случае обвала ценных бумаг, активов и т.д., в которые будут вложены бюджетные средства стабфонда? Вопрос повисает в воздухе. С другой стороны, правительство принимает решение о размещении средств фонда в долговых обязательствах других государств. Если это попытка избытком финансовых средств подкрепить внешнюю политику, то выглядит она более чем странной. В-третьих, наличие огромных финансовых ресурсов, которые, по сути, выведены из оборота, резко усиливает лоббистскую деятельность вокруг самого стабилизационного фонда, создавая при этом благодатную среду для развития коррупции. В-четвертых, стремительное наполнение стабилизационного фонда вновь возвращает общество к обсуждению вопроса о природной ренте, которая является достоянием всех граждан страны. А это уже не экономика, а политика.

DUMAEM.RU 17.05.06